Неточные совпадения
Важно плыли мягко бухающие, сочные вздохи чуткой меди; казалось, что железный, черный язык ожил и сам, своею силою качается, жадно лижет медь, а звонарь безуспешно ловит его длинными руками, не может поймать и сам
в отчаянии
бьет лысым черепом о край
колокола.
Отвалившись на вышитую шерстями спинку старинного кресла и всё плотнее прижимаясь к ней, вскинув голову, глядя
в потолок, он тихо и задумчиво рассказывал про старину, про своего отца: однажды приехали
в Балахну разбойники грабить купца Заева, дедов отец бросился на колокольню
бить набат, а разбойники настигли его, порубили саблями и сбросили вниз из-под
колоколов.
В конце проспекта, на аккумуляторной башне,
колокол гулко
бил 17. Личный час кончился. I-330 уходила вместе с тем S-образным мужским нумером. У него такое внушающее почтение и, теперь вижу, как будто даже знакомое лицо. Где-нибудь встречал его — сейчас не вспомню.
Язёв отец — Дрянной Мужик — лениво
бьет в сторожевой
колокол; каждый раз, когда он дергает веревку, она, задевая за железный лист крыши, жалобно поскрипывает, потом раздается сухой удар маленького
колокола, — он звучит кратко, скучно.
Тут, видишь ты, так было: покуда он на коне своём, один, ночью, вокруг крепости ехал, духовенство ростовское всё время, бесперечь,
било в те кремлёвские
колокола.
Вдали распростёрся город, устремляя
в светлую пустыню неба кресты церквей, чуть слышно
бьют колокола, глухо ботают бондари — у них много работы: пришла пора капусту квасить и грибы солить.
На монастырской колокольне
в край
колокола била ветка липы, извлекая из меди радостно стонущий звук;
в поле тревожно играл пастух, собирая стадо, — там уже метались белые молнии, плавал тяжкий гул грома.
Вдруг его тяжко толкнуло
в грудь и голову тёмное воспоминание. Несколько лет назад, вечером,
в понедельник, день будний, на колокольнях города вдруг загудели большие
колокола.
В монастыре
колокол кричал торопливо, точно кликуша, и казалось, что
бьют набат, а у Николы звонарь
бил неровно: то с большою силою, то едва касаясь языком меди; медь всхлипывала, кричала.
Окно
в его комнате было открыто, сквозь кроны лип, подобные прозрачным облакам, тихо сияло лунное небо, где-то далеко пели песни, бубен
бил, а
в монастыре ударяли
в колокол печально ныла медь.
А
в своей компании смеётся: язык, говорит, способней рук кормит, знай,
бей об угол, не твой
колокол!
Кроткий весенний день таял
в бледном небе, тихо качался прошлогодний жухлый бурьян, с поля гнали стадо, сонно и сыто мычали коровы. Недавно оттаявшая земля дышала сыростью, обещая густые травы и много цветов.
Бил бондарь, скучно звонили к вечерней великопостной службе
в маленький, неубедительный, но крикливый
колокол.
В монастырском саду копали гряды, был слышен молодой смех и говор огородниц; трещали воробьи, пел жаворонок, а от холмов за городом поднимался лёгкий голубой парок.
Молот сначала тупо звякает, как будто падает
в вязкую массу, а потом
бьет звонче и звонче, и, наконец, как
колокол, гудит огромный котел.
Мишка простился с ласковым кержаком молча, — очень уж разогорчила его генеральша. Зачем при людях-то при посторонних срамить? Ежели нравится, — ну,
бей с глазу на глаз, а тут чужой человек стоит и смотрит, как генеральша полирует Мишку со щеки на щеку. Чужой человек
в дому, как
колокол…
Доили корову, было слышно, как струя молока
бьёт в подойник. С колокольни сорвался удар
колокола, за ним другой и третий — благовестили торопливо, неблагозвучно.
Волчье логово перед ним как на блюдечке. Где-то вдали, на колокольне,
бьет шесть часов, и каждый удар
колокола словно молотом
бьет в сердце измученного зверюги. С последним ударом волк поднялся с логова, потянулся и хвостом от удовольствия замахал. Вот он подошел к аманату, сгреб его
в лапы и запустил когти
в живот, чтобы разодрать его на две половины: одну для себя, другую для волчихи. И волчата тут; обсели кругом отца-матери, щелкают зубами, учатся.
Для призыва к часовенной службе запрещенные
колокола заменялись «
билами» и «клепалами», то есть повешенными на столбах досками,
в которые колотили деревянными молотками.
Звон медный несётся, гудит над Москвой;
Царь
в смирной одежде трезвонит;
Зовёт ли обратно он прежний покой
Иль совесть навеки хоронит?
Но часто и мерно он
в колокол бьёт,
И звону внимает московский народ,
И молится, полный боязни,
Чтоб день миновался без казни.
Разговор стал сбиваться и путаться: кто-то заговорил, что на Волхове на реке всякую ночь гроб плывет, а мертвец ревет, вокруг свечи горят и ладан пышет, а покойник
в вечный
колокол бьет и на Ивана царя грозится.
Колоколов там мало, и они
в церкви самой висят; тоже
в доски такие
бьют.